«Всеми фибрами своего чемодана он стремился за границу» — это фраза из «Записных книжек» Ильи Ильфа…

Илья Ильф и Евгений Петров написали всеми любимый и многократно цитируемый роман «Золотой телёнок».

Даже те, кто никогда не читал этого романа, наверняка слышал, да и сам с удовольствием повторял крылатые фразы:

• Автомобиль, товарищи, не роскошь, а средство передвижения!
• Сбылись мечты идиота.
• Командовать парадом буду я!
• С таким счастьем — и на свободе!
• Нет, это не Рио-де-Жанейро!
• Пилите, Шура, пилите!
• С деньгами надо расставаться легко, без стонов.
• Узнаешь, узнаешь брата Колю? — Узнаю, узнаю брата Колю!
• Финансовая пропасть — самая глубокая из всех пропастей, в неё можно падать всю жизнь.
• Я очень бедный… я год не был в бане… я старый… меня девушки не любят…
• Что вы орете, как белый медведь в теплую погоду?
• Взвейтесь, соколы, орлами!

А ещё вспомним знаменитый чемодан — «обыкновенный чемоданишко» — Александра Ивановича Корейко. Именно в нём подпольный миллионер хранил «десять миллионов рублей в иностранной валюте и советских денежных знаках».

Корейко (Евгений Евстигнеев) с чемоданом. «Золотой телёнок», фильм (1968)

«На Приморский вокзал человек в сандалиях прибыл в ту минуту, когда оттуда выходили молочницы. Больно ударившись несколько раз об их железные плечи, он подошел к камере хранения ручного багажа и предъявил квитанцию. Багажный смотритель с неестественной строгостью, принятой только на железных дорогах, взглянул на квитанцию и тут же выкинул предъявителю его чемодан. Предъявитель, в свою очередь, расстегнул кожаный кошелечек, со вздохом вынул оттуда десятикопеечную монету и положил ее на багажный прилавок, сделанный из шести старых, отполированных локтями рельсов.
Очутившись на вокзальной площади, человек в сандалиях поставил чемодан на мостовую, заботливо оглядел со всех сторон и даже потрогал рукою его белый портфельный замочек. Это был обыкновенный чемоданишко, состряпанный из дерева и оклеенный искусственной фиброй.
В таких вот чемоданишках пассажиры помоложе содержат нитяные носки «Скетч», две перемены толстовок, один волосодержатель, трусики, брошюру «Задачи комсомола в деревне» и три крутых сдавленных яйца. Кроме того, в углу обязательно находится комок грязного белья, завернутый в газету «Экономическая жизнь». Пассажиры постарше хранят в таком чемодане полный пиджачный костюм и отдельно к нему брюки из клетчатой материи, известной под названием «Столетье Одессы», подтяжки на роликах, домашние туфли с язычками, флакон тройного одеколона и белое марсельское одеяло. Надо заметить, что и в этом случае в углу имеется кое-что, завернутое в «Экономическую жизнь». Но это уже не грязное белье, а бледная вареная курица.
Удовлетворившись беглым осмотром, человек в сандалиях подхватил чемодан и влез в белый тропический вагон трамвая, доставивший его на другой конец города- к Восточному вокзалу. Здесь его действия были прямо противоположны тому, что он проделал только что на Приморском вокзале. Он сдал свой чемодан на хранение и получил квитанцию от великого багажного смотрителя».

Саквояж Остапа Бендера также заслуживает пристального внимания:

Остап вынул из автомобиля свой «акушерский саквояж» и положил его на траву.
— Моя правая рука, — сказал великий комбинатор, похлопывая саквояж по толстенькому колбасному боку. — Здесь все, что только может понадобиться элегантному гражданину моих лет и моего размаха.
Бендер присел над чемоданчиком, как бродячий китайский фокусник над своим волшебным мешком, и одну за другой стал вынимать различные вещи. Сперва он вынул красную нарукавную повязку, на которой золотом было вышито слово «Распорядитель». Потом на траву легла милицейская фуражка с гербом города Киева, четыре колоды карт с одинаковой рубашкой и пачка документов с круглыми сиреневыми печатями.
Весь экипаж «Антилопы-Гну»с уважением смотрел на саквояж. А оттуда появлялись все новые предметы.
— Вы — голуби, — говорил Остап, — вы, конечно, никогда не поймете, что честный советский паломникпилигрим вроде меня не может обойтись без докторского халата.
Кроме халата, в саквояже оказался и стетоскоп.
— Я не хирург, — заметил Остап. — Я невропатолог, я психиатр. Я изучаю души своих пациентов. И мне почему-то всегда попадаются очень глупые души.
Затем на свет были извлечены: азбука для глухонемых, благотворительные открытки, эмалевые нагрудные знаки и афиша: «Приехал Жрец (Знаменитый бомбейский брамин-йог) сын Крепыша Любимец Рабиндраната Тагора ИОКАНААН МАРУСИДЗЕ (Заслуженный артист союзных республик) Номера по опыту Шерлока Холмса. Индийский факир. Курочка невидимка. Свечи с Атлантиды. Адская палатка. Пророк Самуил отвечает на вопросы публики. Материализация духов и раздача слонов. Входные билеты от 50 к. до 2 р».
Грязная, захватанная руками чалма появилась вслед за афишей.
— Этой забавой я пользуюсь очень редко, — сказал Остап. — Представьте себе, что на жреца больше всего ловятся такие передовые люди, как заведующие железнодорожными клубами. Работа легкая, но противная. Мне лично претит быть любимцем Рабиндраната Тагора. А пророку Самуилу задают одни и те вопросы: «Почему в продаже нет животного масла? » или: «Еврей ли вы? »
В конце концов Остап нашел то, что искал: жестяную лаковую коробку с медовыми красками в фарфоровых ванночках и две кисточки.
— Машину, которая идет в голове пробега, нужно украсить хотя бы одним лозунгом, — сказал Остап.
И на длинной полоске желтоватой бязи, извлеченной из того же саквояжа, он вывел печатными буквами коричневую надпись: «АВТОПРОБЕГОМ-ПО БЕЗДОРОЖЬЮ И РАЗГИЛЬДЯЙСТВУ!»

Остап Бендер (Сергей Юрский) с саквояжем и участники автопробега. «Золотой телёнок», фильм (1968)

В финале повести Остап таки заполучил заветный миллион. Сложил деньги в шикарный чемоданчик. И попытался вести жизнь нувориша. Убедившись, однако, в тщете своих усилий, избавился от чемоданчика, отправив его почтовой посылкой в Госбанк СССР. А потом его задавила жаба. Вытребовав обратно чемоданчик, Бендер закупает на всю оставшуюся сумму драгоценности и — к Румынской границе. Финал известен.