В предыдущей статье я описал историю китайских сундуков и чемоданов. В основном – элитных.

Сундук изобрели в Китае?

А простые неприхотливые грузы складывались в тару попроще. К примеру, в кули и мешки – матерчатые и из соломки, деревянные ящики, короба и корзины — из бамбуковой дранки, тростника, камыша. Благо, искусство плетения издревле освоено, материала хватало.

Так и представилось: собираются на базар крестьяне, грузят-прилаживают нехитрую свою ношу. У того – бамбуковое коромысло. Этот одноколёсную тачку толкает. А вот посмотрите-ка на изобретение: тачки под парусами. Попутного ветра вам, изобретательные труженики!

За дорогой – поле. Ишь, какие огромные чувалы травы на корм скоту сейчас эта троица поволочёт. Тяжело, да уж, что поделать. Песней себя подбодрят и – вперёд!

Вот влюблённый парень идёт, согнувшись, напевая не очень складную, но такую трогательную песенку:

«总在闭上双眼之后才能看见你
Даже закрыв глаза, всё равно вижу тебя.

这是一个心中秘密偷偷在爱你
Это моя сердечная тайна: люблю тебя.

你却不知道有人在想你
А ты не знаешь, что есть любящий тебя.

总在黎明来临之前我还是清醒
Скоро рассвет, а мне всё ещё не до сна.

什么时候我才可以进入你的心
Сумею ли я покорить твоё сердце?

好想对你说我正在想你
Тревожные мысли приходят мне в голову:

也许在你的心中早就已经有人进去
Неужто твоё сердце занято кем-то другим?

或许你不曾接受真正的爱真诚的情
Если так, значит ты не встречала истинную любовь».

(Благодарю за консультацию при переводе сотрудницу Аньхойского университета Сюй Цзе).

Вот профессиональные носильщики (波特).

Из деревенских только богатей-тухао (土豪) мог себе роскошь позволить: и сам комфортно развалясь, и пожитки пристроив, на людях ехать.  Вот он – полюбуйтесь.

Революция, последующие преобразования коренным образом изменили быт китайцев. Однако, преемственность традиционных форм жизнедеятельности, удобство и дешевизна багажных принадлежностей из подручно-природных материалов поныне обуславливают их применение.

Не понаслышке знаю; мне таковые часто попадались в деревнях провинций Аньхой и Цзянси. Тачку, по сравнению с которой  грузовой «веломобиль» — уже чудо техники, я и сам покатал. Мотыгой маленько поработал.

История, представшая передо мной в зримых образах и судьбах конкретных людей просто потрясает.

С другом – профессором-русистом Ши Хуншеном отправились навестить его родное село Шичжуан в провинции Цзянси. В котором он не бывал с 1981 года.

А там – за современнейшей автотрассой -лишь руины да заросли одичавших овощей, напоминающие о существовании когда-то огородов. Вроде бы на том и вернуться восвояси. Однако Ши упрямо бродил и бродил по окрестностям. К вечеру таки нашёлся старожил, поведавший: деревню снесли, планируя широкомасштабное строительство транспортной развязки. Жителей расселили. Мол, лишь одно семейство пока неподалёку осталось. Нашли. Оказалось – Ши Хуншенова родня.

Обнялись они, помянули умерших.  Профессор, обычно сдержанный,  курил сигарету за сигаретой. Плакал и не скрывал слёз:

«Золотые люди! Я в неоплатном долгу перед ними. В голодные 60-е-70-е годы делились друг с другом последним куском. Потому и выжили.В память врезалось: ели болтушку из кукурузной муки, стебли и корни растений, всё, что можно было разгрызть, пережевать и проглотить. От такой пищи животы у нас, детишек, вспучивались подобно мячам, боли мучали.

Взрослые себе во всём отказывали, последнее добро продавали, чтобы нас накормить. Мы им старались помогать, сколько силёнок хватало. Я удочку смастерил. Удилище – бамбуковое – толстенное, леску из шёлковой нити, крючок мне отец из обкаленной булавки согнул. И, ничего, рыба клевала…

А раз, подрубая кукурузное корневище, со всего размаха всадил себе серп в ногу. Кое-как до дому доковылял. Ладно, хоть без заражения крови обошлось, да не охромел.

А наша одежонка! Латаная-перелатаная. Иная рубаха от ветхости расползается. И снова родители от себя отрывают. Перешивают, носи – не мёрзни, сынок…

Промтовары – по карточкам. К тому же и денег всегда в обрез. Потому и продолжало служить многое из орудий труда и обиходных вещей, унаследованное от далёких предков.  Велосипед и тот роскошью казался! Грузы по-прежнему на тачках или на плечах таскали. В большущих керамических сосудах, корзинах, мешках».

Ещё труднее стало, когда за «антипартийную линию» сняли с работы отца. Некогда юношей вступившего в Красную армию. Ветерана Народно-освободительной войны. Орденоносца. Смело критиковавшего проводимую тогда в Китае политику «Большого скачка» и «Культурной революции».

Такова уж человеческая натура! Вспомнились и маленькие ребячьи радости. Потому-то наперебой рассказывались забавные случаи, вспоминались полузабытые прозвища… Шутки… Смех… Песни из далёкого прошлого…

Попросили спеть и нашу троицу – русского и «обрусевших» (жена Ши Хуншена – Шенхуа в Харькове китайский преподавала).

Ну, мы и грянули хором «Катюшу», «Шар голубой», «Подмосковные вечера»… Восторг публики — полный!

Долг платежом красен. Подобная пословица есть и в Китае. Ши Хуншен решил: в местной школе с его помощью нужно ввести изучение русского языка. Пусть и его земляки приобщатся к «великому и могучему», к культуре и истории России.

У меня же остались записи, кое-какие мелкие артефакты, фотографии, а, главное, яркие впечатления.