Чемоданы и другой багаж зачастую становятся атрибутом не только желанных путешествий, но и вынужденных.
Войны и другие катаклизмы почти всегда оборачиваются потоками беженцев, стремящихся подальше от опасности. Собрав какие удалось уберечь пожитки, питаясь чем придётся, устремляются они в путь…
Так, осенью-зимой 1914 г. вглубь России хлынули толпы из входивших в состав Российской империи Польши и Прибалтики. Вскоре приток стал массовым, зашкалило за сотни тысяч человек. Со всеми сопутствующими явлениями: пропажами багажа. раздетостью-разутостью, проголодью, грязью, болезнями, завшивленностью…
Сострадание и радушие
В Прикамье их встречали на железнодорожной станции Пермь II и речных пристанях, где были оборудованы фельдшерские посты, помывочно-дезинфекционные пункты, столовые. Кормили просто, но сытно: мясными щами, кашей с маслом, чаем. Детям дополнительно полагались молоко с ломтём белого хлеба.
Людей расселяли у местных жителей «за плату по соглашению».
Беженцам безвозмездно оказывалась медицинская помощь, в аптеках им бесплатно выдавали лекарства. Их дети освобождались от платы за учёбу.
В тесноте и обиде
Не будем, однако, идеализировать. Архивные документы свидетельствуют о следующем.
«Большая скученность беженцев в… домах, грязь, мусор, спертый воздух, несоблюдение ими элементарных правил личной и общественной гигиены приводят к развитию эпидемических заболеваний и высокой детской смертности».
Многие беженцы, занимаясь «самоснабжением», самовольно рубили деревья, выкапывали картошку и т.п. Отсюда конфликты, массовое выселение «чужаков». Имело место и стремление воспользоваться безвыходным положением тех, кто оказывался без крова и пропитания. У таких за бесценок скупали или меняли на продукты ценные вещи, делали их бесплатной прислугой.
«Не хотим быть грузчиками!»
Чем дальше, тем больше сказались и трудности общеэкономического характера. Инфляция, дороговизна, дефицит товаров делали пособия чисто символическими. Власти пытались взять ситуацию под контроль. Так, Пермский губернатор М.Лозина-Лозинский, под угрозой штрафа и трехмесячного ареста, запретил повышать квартплату, цены на дрова, приказал беженцам наняться на сельхозработы, «изыскивая себе тем жильё и дополнительное пропитание» (ослушникам грозило лишение пайка и иного воспомоществования). Тщетно!
В городах работу найти оказывалось сложно. Грузчиками, конюхами или прачками лица «интеллигентных профессий» становиться считали унизительным. Организованные земствами и благотворителями швейные артели, где трудоустраивались беженки, оказались нерентабельными.
Волна за волной
А вскоре грянули революция, гражданская война. Беженские волны нахлёстывали одна на другую. Например, когда с востока сюда приезжали те, кто не хотел жить «под Колчаком» или, напротив, с запада, наскоро упаковав чемоданы, убегали противники Советской власти.
Следующая волна связана с голодом в Поволжье.
И, конечно же, Великая Отечественная. Наряду с эвакуируемыми в организованном порядке, на восток стихийно бежала масса тех, кто не попал в эшелоны, выделенные предприятиям и учреждениям.
Справедливости ради отмечу: «самотёк» и «самоснабжение» — это лишь до ближнего тыла. Далее организовывались «фильтрация». Прошедшим последнюю оказывалась помощь в передвижении и снабжении.
Новые времена – новые беженцы
Не понаслышке знаком с явлением и я. Видел: в Чечне и Южной Осетии, Абхазии и Таджикистане, Афганистане и Югославии. Сколько жить буду – не забуду дымящиеся руины Сараево и Вуковара, колонны переполненных людьми и багажом автомобилей, тракторов, повозок, костры на обочинах…
Нынешние «залповые выбросы» беженцев — в Россию из «Новороссии» и в Западную Европу из Африки.
Невольно стал свидетелем: налегке, почти без багажа, роились они в Греции (под их размещение приспособили даже заброшенные олимпийские объекты).
Подробней о беженцах читайте в моей статье (АиФ, 11.9.2014)
Добавить комментарий