В предыдущей статье я описал историю китайских сундуков и чемоданов. В основном – элитных.
А простые неприхотливые грузы складывались в тару попроще. К примеру, в кули и мешки – матерчатые и из соломки, деревянные ящики, короба и корзины — из бамбуковой дранки, тростника, камыша. Благо, искусство плетения издревле освоено, материала хватало.
Так и представилось: собираются на базар крестьяне, грузят-прилаживают нехитрую свою ношу. У того – бамбуковое коромысло. Этот одноколёсную тачку толкает. А вот посмотрите-ка на изобретение: тачки под парусами. Попутного ветра вам, изобретательные труженики!
За дорогой – поле. Ишь, какие огромные чувалы травы на корм скоту сейчас эта троица поволочёт. Тяжело, да уж, что поделать. Песней себя подбодрят и – вперёд!
Вот влюблённый парень идёт, согнувшись, напевая не очень складную, но такую трогательную песенку:
«总在闭上双眼之后才能看见你 Даже закрыв глаза, всё равно вижу тебя. 这是一个心中秘密偷偷在爱你 Это моя сердечная тайна: люблю тебя. 你却不知道有人在想你 А ты не знаешь, что есть любящий тебя. 总在黎明来临之前我还是清醒 Скоро рассвет, а мне всё ещё не до сна. 什么时候我才可以进入你的心 Сумею ли я покорить твоё сердце? 好想对你说我正在想你 Тревожные мысли приходят мне в голову: 也许在你的心中早就已经有人进去 Неужто твоё сердце занято кем-то другим? 或许你不曾接受真正的爱真诚的情 Если так, значит ты не встречала истинную любовь».
(Благодарю за консультацию при переводе сотрудницу Аньхойского университета Сюй Цзе).
Вот профессиональные носильщики (波特).
Из деревенских только богатей-тухао (土豪) мог себе роскошь позволить: и сам комфортно развалясь, и пожитки пристроив, на людях ехать. Вот он – полюбуйтесь.
Революция, последующие преобразования коренным образом изменили быт китайцев. Однако, преемственность традиционных форм жизнедеятельности, удобство и дешевизна багажных принадлежностей из подручно-природных материалов поныне обуславливают их применение.
Не понаслышке знаю; мне таковые часто попадались в деревнях провинций Аньхой и Цзянси. Тачку, по сравнению с которой грузовой «веломобиль» — уже чудо техники, я и сам покатал. Мотыгой маленько поработал.
История, представшая передо мной в зримых образах и судьбах конкретных людей просто потрясает.
С другом – профессором-русистом Ши Хуншеном отправились навестить его родное село Шичжуан в провинции Цзянси. В котором он не бывал с 1981 года.
А там – за современнейшей автотрассой -лишь руины да заросли одичавших овощей, напоминающие о существовании когда-то огородов. Вроде бы на том и вернуться восвояси. Однако Ши упрямо бродил и бродил по окрестностям. К вечеру таки нашёлся старожил, поведавший: деревню снесли, планируя широкомасштабное строительство транспортной развязки. Жителей расселили. Мол, лишь одно семейство пока неподалёку осталось. Нашли. Оказалось – Ши Хуншенова родня.
Обнялись они, помянули умерших. Профессор, обычно сдержанный, курил сигарету за сигаретой. Плакал и не скрывал слёз:
«Золотые люди! Я в неоплатном долгу перед ними. В голодные 60-е-70-е годы делились друг с другом последним куском. Потому и выжили.В память врезалось: ели болтушку из кукурузной муки, стебли и корни растений, всё, что можно было разгрызть, пережевать и проглотить. От такой пищи животы у нас, детишек, вспучивались подобно мячам, боли мучали.
Взрослые себе во всём отказывали, последнее добро продавали, чтобы нас накормить. Мы им старались помогать, сколько силёнок хватало. Я удочку смастерил. Удилище – бамбуковое – толстенное, леску из шёлковой нити, крючок мне отец из обкаленной булавки согнул. И, ничего, рыба клевала…
А раз, подрубая кукурузное корневище, со всего размаха всадил себе серп в ногу. Кое-как до дому доковылял. Ладно, хоть без заражения крови обошлось, да не охромел.
А наша одежонка! Латаная-перелатаная. Иная рубаха от ветхости расползается. И снова родители от себя отрывают. Перешивают, носи – не мёрзни, сынок…
Промтовары – по карточкам. К тому же и денег всегда в обрез. Потому и продолжало служить многое из орудий труда и обиходных вещей, унаследованное от далёких предков. Велосипед и тот роскошью казался! Грузы по-прежнему на тачках или на плечах таскали. В большущих керамических сосудах, корзинах, мешках».
Ещё труднее стало, когда за «антипартийную линию» сняли с работы отца. Некогда юношей вступившего в Красную армию. Ветерана Народно-освободительной войны. Орденоносца. Смело критиковавшего проводимую тогда в Китае политику «Большого скачка» и «Культурной революции».
Такова уж человеческая натура! Вспомнились и маленькие ребячьи радости. Потому-то наперебой рассказывались забавные случаи, вспоминались полузабытые прозвища… Шутки… Смех… Песни из далёкого прошлого…
Попросили спеть и нашу троицу – русского и «обрусевших» (жена Ши Хуншена – Шенхуа в Харькове китайский преподавала).
Ну, мы и грянули хором «Катюшу», «Шар голубой», «Подмосковные вечера»… Восторг публики — полный!
Долг платежом красен. Подобная пословица есть и в Китае. Ши Хуншен решил: в местной школе с его помощью нужно ввести изучение русского языка. Пусть и его земляки приобщатся к «великому и могучему», к культуре и истории России.
У меня же остались записи, кое-какие мелкие артефакты, фотографии, а, главное, яркие впечатления.
- Невестинская корзинка конца XVIII – первой половины ХIХ вв.
Добавить комментарий