В Китае дни с 5 по 7 апреля в этом году выходные. Потому, что на пятницу выпал общекитайский День поминовения усопших. Подобный тому, который (и не один) существует в России.

Цинмин (清明节) — «праздник чистого света» возник ещё в VIII веке.

Как отмечают его китайцы?

Выезжают за город, чтобы полюбоваться расцветающей природой. Навещают родные места, общаясь с земляками. А главное — могилы предков. Обихаживают их, украшают зеленью. Ставят рядом с ними еду, напитки, иногда – деньги. Возжигают  ароматические огоньки – в специальных подсвечниках или тазиках.

Хотя празднику далеко за тысячелетие, в нём проявляются и черты нового. Так, из года в год увеличивается число посещающих мемориалы героев Народно-освободительной войны.

Для коммуникаций страны и дорожной полиции – это серьёзнейшая нагрузка. Ведь счет идёт на сотни миллионов человек. В том числе, хуацяо (华侨) из-за рубежа. Билеты на поезда, самолёты, междугородние автобусы раскупаются загодя. Бесплатными становятся скоростные автотрассы.

…Вместе с друзьями одно за другим объезжаю деревенские кладбища. Ведь родни у китайцев много. Спасибо, разрешили фотографировать, но только издали, чтобы не нарушать обычаи.

В одном селении попали на поминальную трапезу. Сперва мы этого и не поняли: музыка играет, люди за столами оживлённо переговариваются. Оказалось, исполняют любимые мелодии покойной. Сын таковой, кстати, на хорошем английском, пригласил и нас угоститься. Тем самым сгладилась, не возникнув, неловкая ситуация.

Едем дальше.

Замечаю: жизнь берёт своё даже в местах последнего упокоения. Меж могильными рядками зеленеют грядки лука-чеснока. К кладбищенской стене притулились свинарники-курятники. Что, впрочем, по местным традициям и нравам вполне естественно. Возвышенное  и приземлённое, вечное и преходящее сливаются в единый круг бытия…

Жизнь продолжается. Бегают по паркам и полянам дети. Играют. Запускают воздушных змеев. Визжат от восторга.

Цинмин мне близок и понятен. Ведь, пусть на чужбине, тоже есть, кого помянуть. Деда Василия Константинова, без вести пропавшего подо Ржевом летом 1942-го, родителей, внучку Анечку…

Как там у Пушкина? «Мне грустно и легко; печаль моя светла…»