Снаряд-«чемодан», иллюстрирующий французскую «Азбуку войны»

Это образное сравнение возникло в годы Первой мировой войны, когда боевые действия стали носить преимущественно позиционный характер.

Сплошные линии окопов полного профиля, блиндажи, а перед ними многочисленные ряды колючей проволоки призвана была взламывать тяжёлая артиллерия. Именно её снаряды калибрами от 152 мм наши солдаты с боязливой почтительностью стали называть «чемоданами» (а ещё «сундуками»). Мол, прилетит такой, никакое укрепление перед ним не устоит, всем амба придёт.

Подтверждение тому, насколько привилось такое название, находим в воспоминаниях современника, тогда – саратовского гимназиста.

«Осенью (1917 г. – А.К.) в Саратов приплыла баржа георгиевских кавалеров. На барже помещался «музей трофеев».

Всю гимназию водили смотреть на этот плавучий патриотизм.

На борту баржи краснела надпись: «Война до победного конца». Из-под нее предательски просвечивало замазанное «За веру, царя…» Все служащие баржи, от водолива до матросов, были георгиевскими кавалерами. У всех почти не хватало руки или ноги, иногда и того и другого. На палубе скрипели протезы, стучали костыли. Зато у всех качались на груди георгиевские крестики.

Три часа бродили мы по барже. Мы совали головы в многодюймовые жерла австрийских гаубиц и щупали шелк боевых турецких знамен. Мы видели громадный германский снаряд-«чемодан». В такой чемодан можно было упаковать смерть для целой роты. И, наконец, любезный руководитель показал нам достопримечательность музея. Это была немецкая каска, снятая с убитого офицера. Замечательная она была тем, что на ней остались прилипшие волосы убитого и запекшаяся настоящая немецкая кровь… Руководитель со смаком подчеркивал это.

У руководителя были офицерские погоны, две естественные ноги, и он жестикулировал обеими целыми и выхоленными руками».

1914 г. Русские солдаты

Соотношение сложилось не в пользу Русской армии, которая крупнокалиберных орудий имела в гораздо меньшем, чем у противника, количестве. Да и к тем этих самых «чемоданов» постоянно не хватало.

«Чемодан», выстреливаемый из гаубицы, прилетал сверху. А, значит, шансы спастись минимальны.

Вот мнение военного специалиста:

«Гаубицы вели огонь по навесной траектории, что позволяло обстреливать и уничтожать цели на обратных скатах высот, блиндажи, пулемётные гнёзда и т.д. Русские полевые пушки, стрелявшие по настильной траектории.., этого делать не могли. Стреляя «через голову» наступавшей пехоты, они были вынуждены прекращать огонь за 200-400 метров до её сближения с первой линией неприятельских окопов (чтобы не поражать свои же атакующие цепи). В результате, эти 200 – 400 метров наша пехота оставалась без артподдержки и в упор расстреливалась неприятельскими пулемётами. Отсюда – и огромные потери русской пехоты…».

Русские солдаты на марше. Первая мировая война

Отсюда – страх, сковывавший сердца не только, рядовых бойцов, но и офицеров, коим надлежало показывать пример храбрости подчинённым.

Командир 16-й роты Уфимского пехотного полка капитан Алексей Успенский много лет спустя вспоминал:

«Наша полевая артиллерия первая открыла огонь по висевшей высоко за немецкими окопами «колбасе»-аэростату с корзинкой, где сидел корректор-наблюдатель, дававший знать своим о малейшем нашем движении. Видно было, как близ этой «колбасы» на фоне темной тучи красиво вспыхивали ватные облачка нашей шрапнели. Немцы в ответ посылали «чемоданы».

Я никогда в жизни не забуду впечатления от разрыва этих «чемоданов». Сидишь себе в этом грязном, холодном окопе. Слышишь где-то у немцев тупой звук далёкого выстрела, потом ухо улавливает звук приближающегося снаряда, режущий воздух и хрипящий звук «хрр-о-о…», где-то высоко в небе всё увеличивающийся, ближе, ближе и всё ниже!… На мгновение этот звук замирает… с ним вместе замирает наш слух и наше дыхание… и затем: «тра-а-ах!» — взрыв! Трясется земля! Дух захватывает от сотрясения воздуха! Видишь огромный столб земли, дыма и огня, высоко поднявшийся к небу, разрушивший все, что было живого и неживого на месте взрыва…

Впечатление от рук, ног и прочих частей человеческого тела, разбросанных после взрыва этого снаряда — невыносимо для человека, оставшегося в живых. Душу раздирающие крики и стоны тяжело раненных снарядом людей, завершают его страшный эффект!

Правда, бывали случаи, когда разрывом «чемодана», попавшего в окоп, никто не был убит, а только потом находили иногда несколько людей, засыпанных землей, с почерневшими лицами, причем из земли торчали только руки и ноги… Их быстро откапывали и приводили в чувство. Но, вообще, моральное влияние на психику бойцов от этих разрывов было очень сильное!

Вспоминается по этому поводу один эпизод. Штабс-капитан нашего полка А. И. так боялся этих разрывов, что иногда падал в обморок. Один раз, на ночлеге в хате, где он спал, стукнули дверью. Приняв этот стук за разрыв «чемодана», офицер, как безумный, вскочил с кровати и опрометью выбежал из хаты и только на дворе, увидев денщиков, мирно поджаривавших себе на ужин у костра индюка, опомнился.

Но недаром он так боялся, вероятно, у него было роковое предчувствие, и он погиб именно от «чемодана!».

Самое печальное было и то, что русская артиллерия была совершенно бессильной против этого огня германских тяжёлых пушек. Ни достойно отвечать немцам, ни, тем более, вести эффективную контрбатарейную борьбу мы не могли и не умели».

Германский матрос рядом с гигантским снарядом-«чемоданом»

Почему не могли? Ответ находим у того же Успенского:

«…Немцы засыпали нас артиллерийским огнем, не жалея снарядов. Наша артиллерия обидно мало стреляла. Сосед — командир батареи лично показывал мне приказ командира артиллерийской бригады, не тратить более 3-x снарядов на орудие в сутки, под угрозой смещения с должности!
(…)
На этот раз снаряд убил двоих, тяжело ранил четырёх и человек пять только оглушил и закопал в своей воронке, разметав весь окоп!.. Такие и подобные сему тяжёлые моменты от разрыва «чемоданов» приходилось нам, почти ежедневно, переживать.., сознавая с горечью бессилие нашей артиллерии перед немецкой…».

Ещё одно свидетельство, генерал-квартирмейстера русской армии Юрия Данилова:

«Весьма сильное впечатление производили на наши войска действия тяжёлой артиллерии противника. Снаряды этой артиллерии у нас после первых же боев прозвали «чемоданами», каковая кличка очень скоро привилась во всей армии. «Противник бросает чемоданы» — обычная фраза, которой стали пестрить войсковые донесения с фронта».

Чтобы выдерживать – день за днём, месяц за месяцем – смертоносную долбёжку «чемоданами», требуется стальная выдержка. Тем более при очевидной неспособности своих пушкарей вести диалог на равных.

В таких условиях стОит ли удивляться падению боевого духа, отказам подниматься в атаку, дезертирству и даже сдаче в плен?

Что ставить лыко в строку зачастую беззащитной перед стальными смерчами «серой» пехоте, коль сдались даже все крепости Привислинского края (между прочим, мощные): Новогеоргиевск, Ивангород, Ковно, Гродно, Осовец, Брест-Литовск. Из них на сопротивление (и то недолгое) решились лишь гарнизоны Осовца и Ивангорода.

«Прощай, отчий край! Ты нас вспоминай…». Памятник солдатам Первой мировой. Санкт-Петербург, 2014 г.

Само за себя говорит соотношение наших выпущенных снарядов. В разы меньше! Так, Австро-Венгрия (которую все совершенно справедливо считали слабее России в военном отношении) смогла сделать по своим противникам на 20 миллионов (!!!) орудийных выстрелов больше, чем царская Россия. Германия только «чемоданов» выпустила 116 миллионов (а Россия – снарядов ВСЕХ типов – около 50 миллионов), Англия – выпустила только крупнокалиберных снарядов – 47 миллионов, Франция – выпустила ВЧЕТВЕРО больше снарядов, чем Россия на всех фронтах.

«Снарядно-чемоданная» статистика ярко характеризует на каком уровне РЕАЛЬНО находилось военно-промышленное и, в целом, промышленное развитие России, (не)мощь её артиллерии.

Да что там артиллерия! Нехватка остро ощущалась даже в обычных винтовках- «трёхлинейках». Иной раз их выдавали по одной на троих. Солдаты сложили горькую пословицу: «Один стреляет, двое ждут, когда третьего убьют».

Отсталость страны обернулась многомиллионными жертвами.

Вот такие «чемоданы»!

Крупнокалиберный снаряд возле военного музея в г. Валенсия, Испания